Шла по Строгино с Зеленевским. Следила за собой по теории треугольников.
К слову. Это такая классная теория, по которой можно легко понять отношение к человеку, особенно если он не пользуется косметикой или украшениями. Делим лицо на две части: ниже нижнего века и выше. То, что выше: глаза и лоб. Туда мы смотрим в формальной обстановке, когда работаем и когда не хотим человека напротив нас. Вот совсем не хотим. То, что ниже: губы, щёки, шея. Взгляд туда отображает физическое влечение.
Если отследить, в какой треугольник смотришь неосознанно, можно понять, что чувствуешь к человеку. Поскольку природа моих эмоций для меня непостижима, я такими плюшками пользуюсь. Зеленевскому я смотрю ровно в губы.
Теория, к слову, имеет очень простой подтекст. Когда мы хотим кого-то, у нас появляется желание посмотреть на репродуктивные органы человека. Поскольку в обществе это неприемлимо, мозг придумал прекрасный сигнал для другого человека: «Хэй, я хочу тебя! Да ты посмотри как я на твои губы пялюсь, придурок!». К слову, понять, куда смотрит ваш оппонент, довольно сложно. Но добавьте к этому учащённый пульс, дыхание и расришенные зрачки, и всё встанет на свои места.
Ходили мы с ним в Макдак. Зачем? Не знаю.
Боже, как я его люблю. Просто адске. То есть не так, чтоб при любом пьяном «Я хочу тебя» я запрыгивала на него, но так, чтоб иметь терпение мириться с его странным вкусом в бабах. И помогать в выборе, если потребуются.
Шли мимо дома Леры. Лера недавно совершила попытку суицида и сейчас в больнице.
Я очень сильно хотел упасть на колени и разрыдаться, но смог это сделать только на лавочке напротив её дома, когда Зеленевский ушёл.
Плюс Никита плешь проел насчет сериала The Lost Room. Нууу, собственно, я не ожидала такого мнения от человека, которому понравился говноЛост, от которого я плевалась просто адске. Потому что он тупой. Абсолютли. Зачем снимали — не знаю. Почему культовый — не знаю. Хуйня хуйнёй, между тем Никита ему пять из пяти на Майшоус поставил. ДОБРЫЙ ВЕЧЕР.
Пошла домой под I Am The Architect — Louis The King, перешла дорогу, за мной шла старушка и её сбила машина. Ну, сбила — это громко сказано. Старушенция просто прокатилась на капоте и, кажется, сломала обе ноги. Но мне было плевать.
Я шла и думала, зачем я вообще пошла встречаться с Зеленевским. Кстати, начался диалог на улице так:
— Ты что так легко одета? — нахмуренные брови, руки в боки, только не хватает майки с надписью «Самый лучший папа».
Промямлила в ответ что-то невразумительное. Не привыкла я, чтоб обо мне заботились, всегда я сама обо всех забочусь.
Итог дня:
— всё плохо
— теперь меня накрывает по двум Никитам, отлично
— почему-то появилось желание изнасиловать кого-то, продаться кому-то в сексуальное рабство, не знаю, почему. Я люблю принуждение, в общем-то.
— очередная волна влюбленности в Зеленевского и переход на абсолютно дружески-холодные отношения с Радостевым. Я больше не могу. Заебалась.
— i Am The Architect охуенны.
